Военно-патриотический клуб из Нурлата не только помогает сохранять историю и возвращает имена павших героев, но и поддерживает бойцов СВО.

В гараже запах сварки и металла. Меж инструментов стоит будущий купол для часовни, которую отправят на передовую.

- Без дела не сидим. Сделали 62 церковных купола, сейчас собираем 63-й для часовни на СВО, - улыбается Владимир Малыгин.

Так, в работе, встречает корреспондента человек, для которого патриотизм не слово, а привычка жизни. Руководитель ВПК «Легенда» из Нурлата, педагог из династии учителей, поисковик, чья команда за два десятилетия вернула из небытия имена тысяч солдат Великой Отечественной войны. Мы встретилась с ним, чтобы узнать, как поисковое движение стало делом всей его жизни, почему школьники выбирают экспедиции вместо гаджетов и что значит быть патриотом не на словах, а на деле.

- Владимир Сергеевич, как появился клуб «Легенда» и как вы сами пришли в поисковое движение?

В поисковое движение я подался в 2002 году, когда еще были живы мои родители. Они мне говорили: «Ты все-таки найди деда». Я тогда писал во все инстанции - и в Министерство обороны, и в архивы, везде-везде, но ответов нет. ОБД «Мемориал» тогда еще не было. Дед ушел на фронт 26 августа 1941 года, и уже 29 сентября его батальон погиб. Об этом я узнал позже.

Ездил с одними поисковиками, со вторыми, а потом в 2008 - 2009 годах решил: нужно самому организовывать поисковые экспедиции. До этого я в Нурлате преподавал в школе № 4, был классным руководителем у своей дочери. А моим классным руководителем была моя мама, а теперь внучка Аня учится в педагогическом. Педагогическая династия, никуда не денешься, - соберемся всей семьей, настоящий педсовет (улыбается).

Я всегда работал с трудными детьми, помогал им: у кого нет отца, матери, а то и обоих родителей. Свой класс выпустил и ушел из школы. Эти ребята - мои самые верные помощники и сегодня. Никто из них не оступился, не попал в тюрьму. Когда началась СВО, вместе стали делать буржуйки - уже 955 штук отправили.

- Помните свою первую поисковую экспедицию?

- В 2012 году первый поехал мой внук Андрей. Меня тогда с работы не отпустили, и я отправил его с ребятами из Заинска. Он поехал пацан-пацаном, ученик шестого класса, думал о пистолетах, автоматах, а вернулся серьезный, повзрослевший. Говорит: «Дед, насмотрелся я, мне не до пистолетиков». Привез каску, полную стреляных гильз. После этого у него было уже пять экспедиций.

Осенью 2012-го я сам поехал с чистопольским отрядом «Выстрел» и гвардией Заинска. Тогда мы подняли медсестру из 39-й гвардейской десантной дивизии. Район Кузьмичей, Ерзовки, Орловки под Волгоградом - по тем краям была разведка. Копали тяжело, как-никак осень.
В отряде прознали, что я в школе работал с трудными детьми, сказали: «Что ты молчал? Нам нужен человек с высшим образованием, который имеет диплом и право работать с детьми. Мы назначаем тебя комендантом лагеря». С этого и началась моя поисковая эпопея.

Весной следующего года приехали с детьми: около 130 ребят из Заинска, Чистополя, Нурлата и других отрядов. Сейчас за плечами уже 52 экспедиции. Раскопки вел на Невском пятачке, Синявинских высотах, в Долине смерти, Мясном бору, там, где Мусу Джалиля в плен взяли, Подберезье, Великом Новгороде. Работаем с красноярскими детьми и местными ребятами - довольны до визга, живут в казармах, едят солдатскую кашу, стоят в строю, управляют дронами - в общем, очень здорово.

- Поиски – это не только раскопки, но и работа с архивами. Как удается находить имена и родственников?

- Поиски обязательно включают себя работу с архивными документами. Поехал ты, откопал бойца, а что это даст? Он безымянный. Безымянных тоже надо переносить. Корреспонденты пишут: «Перезахоронили». Их не перезахоронили, их захоронили. Его убило, присыпало, и он там и остался. Для того, чтобы предать земле, надо прочитать молитву и отпеть солдата. У меня в Волгоград было около 35 экспедиций. В 2015 году я пригласил отца Ростислава. Отпел он всех солдат, как положено. Все были очень удивлены, что батюшка приехал на поезде, а потом в Волгограде я вышел на мусульманскую диаспору.

Раньше у нас числилось 5686 без вести пропавших. А потом вместе с председателем ассоциации «Клуб воинской славы» Михаилом Черепановым выяснили, что гораздо больше. Я говорю ему: «Представь, если человек родился в Нурлате, а призван из Комсомольска-на-Амуре, чей он земляк? Где ему памятник ставить?» Он отвечает: «Да, конечно, на родине».
Пересчитали - оказалось 6606 без вести пропавших. Нашли людей, которые были призваны из других областей. Я говорю: «Теперь смотри. Раньше Нурлатский район был разделен на Октябрьский и Тельманский. Оба района призывались отдельно. Давай соберем все данные вместе».

В результате у нас получилось 10 297 человек. Все списки у меня есть. Каждую пятницу мы публиковали в газете объявления с просьбой родственников откликнуться. Позднее эти данные оформили в книги с именами всех без вести пропавших.

В поисковых экспедициях мы копаемся не только в земле, но и в архивах. Сегодня у нас числится 10 тысяч без вести пропавших из Нурлатского района - и все они найдены. Но пока нет данных по разведчикам и сотрудникам НКВД - их данные до сих пор не рассекречены.

- Вы говорили, что искали своего деда. Удалось найти?

- Да. В 2006 году нашли его в Смоленской области, в селе Новодугино. Появился интернет, ОБД «Мемориал», и стало легче. Я поставил там памятник деду. Там три братских захоронения, и в каждом не меньше 15 тысяч солдат. Привез землю оттуда, положил бабушке на могилу. Когда рассказал отцу, он сказал спасибо. С моим товарищем Михаилом Черепановым мы нашли по Татарстану около 17 тысяч человек, по России - 20 - 25 тысяч.
Сейчас мы с Михаилом Черепановым занимаемся архивными данными. Он нашел еще восемь уроженцев Нурлатского района, которые в годы Великой Отечественной войны были представлены к званию Героя Советского Союза, но получили лишь ордена. В том числе посмертно. Их родственники и земляки об этом ничего не знают. Теперь ищем членов семей этих героев без звезд. Готовим церемонию ко Дню Неизвестного Солдата и Дню Героев Отечества - вручим 67 похоронок и расскажем о неизвестных подвигах наших земляков.

- Вы установили несколько памятников. Расскажите о них.

- В 2015 году мы в Волгограде поставили памятник «Воинам-татарстанцам - защитникам Сталинграда». На обратной стороне выбиты мои стихи:

«О, волжские степи,
О чем вы молчите?
Вы лица Героев храните с войны.
Прошу, о солдатах вы нам расскажите:
- У родины верные были сыны!
Их много погибло, Героев отважных,
Которые смело сражались с врагом.
О, если бы им не погибнуть однажды,
Здесь, в волжских степях, под фашистским огнем».

Кроме того, поставили памятник на месте командного пункта 120-й татарстанской стрелковой дивизии в Ерзовке. Он уже старый стал, и Раис Татарстана Рустам Минниханов помог нам установить новый в 2018 году.

Есть у нас в Нурлате и памятник морякам - я привез для него снаряд с линкора «Марат». Питерцы отдали его нам, но не верили, что мы его погрузим, - 480 килограммов! А мы сказали: «Нам скажи, мы и крейсер «Аврора» угоним, и не узнаешь как». Погрузили снаряд на прицеп и привезли.

- Трудно ли устанавливать имена найденных бойцов и их родственников?

- Родственников труднее найти, чем имя установить. Прямых родственников почти не осталось, детям войны практически по 80 лет. Внуки, слава богу, занимаются поисками. Очень многие обращаются. Обратилась ко мне женщина из Подольска, что не может своего дедушку найти. Она сама уроженка села Чулпаново в Нурлатском районе.

Я отвечаю: «Хорошо, давай данные».

Пока мы с ней разговаривали, мне уже на электронку пришел ответ. Нашли, где погиб ее дед, и мы вручили похоронку. Она очень сильно плакала и говорила: «Буквально за пять минут нашли моего деда».

Теперь она говорит: «Что дальше делать?» Я говорю: «Давай напишем в поисковый отряд Воронежской области, пусть попробуют найти место гибели».

Через полгода мы были на раскопках под Волгоградом. Вечером сидим, и мне ребята говорят: «Сергеич, тебя по телевизору показывают». И действительно - в сюжете та самая женщина, мою фотографию показали. Нашли ее деда, медальончик нашли. Она поехала на захоронение. Была вообще сенсация. Правда, останки деда захоронить отдельно не дали: там было три или четыре человека, не могли определить, где чьи останки.

- Что из экспедиций запомнилось сильнее всего?

- Когда мой Андрей поднял бойца. Взял я внука на раскопки, это было в 2014 году весной. С вечера подошли два бойца, Андрей вместе с ними. Говорят, что нам нужно, чтобы вы утром отпустили нас на раскопки. Отпросились, благословили их. И потом получается - звонит внук, они копали рядышком: «Дед, есть именной». Мы все побросали и бегом туда, приходим, Андрей сидит, медальончик в руках держит и плачет. «Дед, - говорит, - я сделал это».
Тогда мы более сотни бойцов подняли, но ни одного именного не было. Если мы именного поднимаем, то это нам дает возможность узнать, какие подразделения здесь стояли, и по спискам установить, кто из безымянных солдат там лежит.

- Сегодня клуб «Легенда» активно помогает участникам СВО. Что делаете сейчас?

- Работаем, не сидим. Делаем буржуйки, отправляем их на фронт, варенье, мед, белье. Супруга сшила 300 комплектов нижнего белья. Я даже котят отправлял - мышеловов. Ребята звонили: «Сергеич, мыши все едят!» Отправил 12 котят - теперь у каждого своя кличка, каждый ждет своего хозяина из наряда, мышей ловят. Сотрудничаем с мусульманами, православными, казаками, поисковыми отрядами и сельсоветами.

Сейчас мы ведем раскопки. Моя команда находится в Волгограде: они копают в районе Калача-на-Дону, где была 52-я стрелковая бригада, сформировавшаяся в Нурлате. Весной этого года ребята, работавшие там, подняли два самолета, захоронили 1267 бойцов и 13 бойцов именных.

- Если кто-то захочет стать поисковиком, с чего начать?

- Достаточно просто подойти и сказать. У нас для этого есть Союз поисковых отрядов, Поисковое движение России, Российское военно-историческое общество и Географическое общество.